14 марта 2003 года исполнилось 115 лет со дня рождения Карла Яновича Лукса - человека, имеющего самое непосредственное отношение к возникновению первого населенного пункта на территории современного Магадана, именем которого названа одна из его улиц.
Когда-то, еще при жизни, он написал автобиографию, где есть следующие строки: "Оглядываясь назад на все пережитое и передуманное и задавая себе вопрос, что я хотел бы не переживать, я твердо себе отвечаю: все оставил бы, ничего не выбросил бы, но внес бы две поправки: 1) так или иначе добился возможности учиться и 2) не смотрел бы уж с таким доверием на партийных "главковерхов", как это часто делал".
Думается, эти слова не так просто и легко дались К. Я. Луксу, но они уже были высказаны в зрелом возрасте и отражают тот нелегкий жизненный путь, который он к тому времени прошел, будучи не только видным латышским революционером, но и членом меньшевистской партии. К последней он принадлежал до начала 1920-х гг. и именно ее лидеров подразумевал под "партийными главковерхами". Сегодня трудно сказать, почему К.Я.Лукса потянуло к меньшевикам, но доподлинно известно, что он окончил всего лишь несколько классов волостной школы и сельского училища, затем был матросом на парусной шхуне и с 15 лет вступил на путь борьбы с царским самодержавием.
В 1904 г. К. Я. Лукс вступил в члены Латышской социал-демократической партии, выполнял ее самые ответственные поручения, был участником первой русской революции, неуловимым партизанским вожаком крестьянских отрядов. Первый раз он был арестован царской охранкой в 17 лет, второй - в 18 и третий - в 21 год. В общей сложности К. Я. Лукс провел в Любавской, в Лодзинской, Петрозаводской и Каргопольской тюрьмах, в Шлиссельбургской крепости и в Орловском централе более десяти лет, а потом был отправлен на вечное поселение в Иркутскую губернию.
Некоторые исследователи его биографии считали, что с таким "послужным списком" делу революции К. Я. Лукс уже в то время должен был примкнуть к большевикам. Однако длительное нахождение в тюрьмах не дало возможности К. Я. Луксу изучить марксистскую литературу. Да и до этого он был всего лишь практиком, слабо знавшим революционную теорию. Можно сказать, что, борясь с царизмом, К. Я. Лукс забывал учиться, о чем, как мы уже упомянули, он позднее искренне сожалел. Поэтому, восторженно встретивший Октябрьскую революцию, он затем оказался в рядах меньшевиков-интернационалистов, боровшихся против ленинской концепции войны и мира.
Изучение материалов печати того времени позволило историку В. С. Познанскому в своей работе "В. И. Ленин и Советы Сибири 1917 - 1918 гг." сделать следующий вывод: "Меньшевики Забайкалья, которых возглавлял К. Я. Лукс, повели на страницах газеты "Луч" (Чита) бешеную пропаганду против Совнаркома, принявшего германские условия мира. Главным аргументом противников Брестского мира в данном случае служила уступка немцам Латвии, причем Советское правительство обвиняли в позорном нарушении прав народов на самоопределение".
Эти взгляды К. Я. Лукса, так же как и позиция многих представителей меньшевистской партии того времени по вопросу о войне и мире, были порождены своеобразием оценки той ситуации, в какой оказалась еще совсем молодая Советская республика. Вместе с тем они не помешали ему в дальнейшем бороться против белогвардейцев и интервентов, активно работать в подполье, быть командующим Восточно-Забайкальским фронтом, министром по национальным делам Дальневосточной республики, председателем комитета по оказанию помощи голодающим в России. Такая практическая работа с большевиками привела К. Я. Лукса к мучительным размышлениям о сущности меньшевизма, о противоречивости его лозунгов и о вреде их общему делу революции, позволила расстаться с почитанием лидеров, которые, как он ранее полагал, шли "абсолютно правильным путем".
Желая не просто порвать с иллюзиями, но и повести за собой ему подобных (не зная, что, возможно, впадает в другую крайность), он пишет глубоко прочувствованное письмо ко "Всем бывшим и настоящим членам социал-демократической организации Сибири, Европейской России и русским социал-демократам, живущим за границей", считая, что "выработанное годами и испытанное в годы гражданской войны мировоззрение революционного марксизма послужит и впредь руководящей звездой для всех наших товарищей". Датированное осенью 1923 г., это письмо имело большой резонанс. А спустя два года К. Я. Лукс был принят в ряды Коммунистической партии без прохождения кандидатского стажа.
В последующем, находясь на постах заместителя председателя дальневосточного Комитета содействия народностям северных окраин, уполномоченным Главнауки Наркомпроса РСФСР, директора Дальневосточного краевого музея, ректора Института народов Севера, он полностью отдавал свои силы новому и нужному делу. "Энергия Лукса, - писал хорошо знавший его по совместной работе А. Е. Скачко, - действительно была неисчерпаема. Этот человек, кажется, никогда не спал более четырех часов в сутки, мог и совсем не спать несколько суток подряд и при этом сохранять всю свою работоспособность. После целого дня метаний на работе, после утомительнейших многочасовых вечерних заседаний Лукс в полночь приходил домой и садился за книги. Вся эта энергия, вся эта работоспособность была брошена на дело подъема народов Севера".
Эта историческая правда, которая нам сегодня особенно дорога, она-то и дает понимание настоящей значимости человека, признания его подлинных, а не мнимых заслуг. Расставляя все на свои места, она еще внимательнее заставляет вглядеться в страницы дальневосточной биографии К. Я. Лукса, еще более значимо оценить его деятельность по переустройству экономики и культуры коренных народов Севера, в создании целой сети культурных баз, две из которых были организованы им на территории Чукотки и Охотского побережья. Первая - Чукотская - возникла в 1927 г., вторая - Восточно-Эвенская (Нагаевская) - в 1929-м.
В Государственном архиве Хабаровского края мне довелось познакомиться с копией отчета К. Я. Лукса председателю Комитета Севера при ВЦИК СССР П. Г. Смидовичу. В нем Карл Янович писал: "28 октября вернулся во Владивосток из поездки по Охотскому побережью по следующему маршруту: 1. Хабаровск - Николаевск с обследованием работы Николаевского окрисполкома; 2. Николаевск - Чербак - Лангр (Лиманский Гилякский тузрайон); 3. О-в Большой Шантар; 4. О-в Ольский; 5. Ола; 6. Тауйск (р. Яна); 7. Ямск (и пешком от устья Ямского лимана до селения - 25 км); 8. Туманы; 9. Р. Вилига; 10. Наяхан; 11. Гижига (и пешком от устья селения Куштка до Гижиги - 15 км); 12. Ола; 13. Бухта Нагаево (Волок) - пешком до бухты Магадан или Гертнера; 14. Устье р. Яны (и пешком до Тауйска); 15. Охотск; 16. Аян; 17. О-в Большой Шантар; 18. О-ва Утичий и Птичий (на лежбище Ларг); 19. Кругом Сахалина по восточному берегу и через Лаперузов пролив во Владивосток (без остановок). Вся поездка заняла 77 дней".
Совершенная летом - осенью 1928 г., она занимала значительное место во всей деятельности К. Я. Лукса. Во время этой поездки он главное внимание уделял "а) снабжению, б) советскому устройству, в) новым экономическим мероприятиям" обследуемых районов и населенных пунктов, а также выбирал "место для эвенской культбазы Охотского побережья". Побывав в бухте Нагаева, К. Я. Лукс обследовал ее пешком, и не только ее. В уже упомянутом отчете он сообщал: "Хотя рыбный сезон в момент моего приезда в Нагаево уже кончился, однако я на перешейке между б. Нагаево и б. Магадан (Гертнера) застал представителей всех трех так называемых "горных тунгусских родов" Ольского района, т. е. самых отдаленнейших групп эвен Охотского побережья".
Встреча с ними была для Карла Яновича полным откровением и свидетельствовала в пользу проводимых им изысканий. Кроме того, он еще встретился с членом Первой Колымской геологопоисковой экспедиции В. А. Цареградским, который посоветовал К. Я. Луксу обратить свое внимание на бухту Нагаева, являвшуюся, по его мнению, самым удобным местом для строительства проектируемого поселка. А так как речь шла о выборе места для культбазы (в составе школы, интерната, больницы, ветеринарного пункта и жилых строений для персонала), и тем более в центре определенного округа с коренным населением, то Карл Янович уже решил: "Нагаево (Волок) и культбаза автоматически станут неизменным центром этого округа и перерастут в крупный населенный пункт, который обгонит, при достаточном внимании к нему, Петропавловск-на-Камчатке".
Дальневосточный Комитет Севера поддержал К. Я. Лукса. Восточно-Эвенскую (а по своему положению - Нагаевскую) культбазу было решено строить в бухте Нагаева, что и было сделано уже летом - осенью следующего, 1929 г. Эта культбаза стала первым населенным пунктом на территории современного Магадана. Работая затем в составе правительственной комиссии по изучению производительных сил Дальнего Востока, К. Я. Лукс также много выезжал в национальные районы, добирался до самых отдаленных стойбищ и кочевий. Вскоре его отозвали в Хабаровск, пришлось немного подлечиться. Однако после этого К. Я. Лукс отправился в экспедицию по обследованию северного оленеводства. Задачи экспедиции формулировались так: "экономическое, зооветсанитарное, геоботаническое обследование, выбор массивов под оленесовхозы, изучение кормовой базы и организация пастбищ, при одновременном проведении политической и массовой работы по особой программе, разработанной орготделом и Комитетом Севера".
Пешком, на лошадях, на различных плавучих средствах экспедиция прошла, проехала, проплыла огромное расстояние от бухты Нагаева до бухты Амбарчик, расположенной на берегу Ледовитого океана. И здесь, в 20 километрах от Амбарчика, в местечке Каменный Подволок произошел трагический случай, который и поддается и не поддается объяснению. Однако, как бы там ни было, но 29 августа 1932 г., когда К. Я. Лукс развьючивал лошадей, то был смертельно ранен саморазрядом винчестера. Роковая случайность преждевременно унесла жизнь 44-летнего человека, который еще, несомненно, мог бы послужить добровольно избранному делу по переустройству жизни коренных народов Севера.
В Государственном архиве Магаданской области хранится телеграмма, датированная 25 января 1933 г. В ней говорится: "Мы, трудящиеся Среднеканского района - якуты, юкагиры, тунгусы, - собравшись на пленуме РИК (райисполком. - А. К.) и узнав о трагической смерти горячо любимого члена Комитета Севера при ВЦИКе Карла Яновича Лукса, положившего много сил и энергии на проведение ленинской национальной политики среди народов Севера, выражаем глубокую скорбь о преждевременной кончине. Пленум заверяет, что дело, начатое Карлом Яновичем, мы доведем до конца и планы культурно-хозяйственного подъема народов Севера нами будут выполнены".
Спустя 36 лет после его гибели, 29 июля 1968 г., в поселке Амбарчик был установлен небольшой памятник. На нем выбиты слова: "Карлу Яновичу Луксу, революционеру, борцу за установление Советской власти, члену ЦК народов Севера, начальнику научной экспедиции, трагически погибшему 29 августа 1932 г., от благодарных потомков - комсомольцев Нижнеколымского района".
Прошло еще немного времени, и вопрос об увековечении его памяти был поднят красными следопытами школы № 17 г. Магадана. В обращении к председателю Магаданского горисполкома А. И. Карпову 8 декабря 1969 г. председатель Магаданского областного Совета Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры Б. И. Мухачев писал: "В Президиум Магаданского областного Совета общества охраны памятников поступило заявление красных следопытов магаданской средней школы № 17 с просьбой поддержать их ходатайство об увековечении в г. Магадане памяти Карла Яновича Лукса, бывшего члена Комитета Севера при ВЦИК, заместителя Дальневосточного Комитета Севера, руководившего советским строительством у малых народов нашей области, много сделавшего для их экономики и культуры...
Летом этого года, в день 30-летия г. Магадана, красные следопыты школы № 17 во главе с преподавателем В. В. Мищенко выступили в поход по следам Колымской экспедиции Лукса. За время двухмесячного пребывания в походе они с верховьев Колымы (Дебин) дошли до ее низовьев, до берегов Северного Ледовитого океана, возложив венок к памятнику Луксу в Амбарчике. За время похода красными следопытами был точно установлен маршрут Колымской экспедиции Лукса, записаны воспоминания его проводников (якутов, юкагиров), ветеранов освоения Колымы, лично знавших Лукса, проведено много фото- и киносъемок в пути следования. Эти материалы подготовлены для экспонирования в школьном музее. Президиум областного Совета общества охраны памятников, рассмотрев заявление красных следопытов школы № 17, постановил просить горисполком поддержать их ходатайство о присвоении имени Карла Яновича Лукса одной из улиц города".
В это время уже разворачивалось строительство в юго-восточном районе Магадана. В связи с этим Магаданский горисполком принял решение о присвоении имени К. Я. Лукса одной из улиц данного района. Таким образом, в областном центре была увековечена память о замечательном человеке, революционере и мечтателе, который десятилетие своей жизни отдал делу служения коренным народам Севера, выбирал место для строительства первого населенного пункта на территории современного Магадана.
Александр КОЗЛОВ, старший научный сотрудник лаборатории истории и археологии СВКНИИ ДВО РАН