Ныне известный археолог доктор исторических наук профессор Р. С. Васильевский (более сорока лет назад работавший в Магаданском областном краеведческом музее.) в своей книге «Происхождение и древняя культура коряков» отмечает: «Так, еще летом 1946 г. А. П.
Окладниковым в районе Магадана были обнаружены две небольшие сезонного характера стоянки, характеризующиеся находками типично корякской керамики, вместе с которыми были встречены кости морского зверя.
Одна из стоянок находилась на мысе Чирикова, примерно в 15 км юго-западнее Магадана, другая - непосредственно в окрестностях Магадана, вблизи ключа Марчекан».
Период существования этих стоянок - несколько тысячелетий назад. Затем они ушли в небытие, и только 75 лет назад, уже в советское время, на берегу бухты Нагаева вновь закипела жизнь.
23 июня 1929 г., на следующий день после прихода парохода «Генри Ривиер» со строителями, здесь стали возводиться первые строения Восточно-Эвенской или Нагаевской культурной базы. В состав этой культбазы входили здания школы, интерната, больницы, ветеринарного пункта и несколько домиков для ее сотрудников.
Заведующим культбазой, прибывшим вместе со строителями, был бывший участник Гражданской войны и красный партизан Иван Андреевич Яхонтов.
В связи с тем что она строилась на территории Ольского района, он неоднократно отчитывался о ходе ее строительства перед его руководством. В Государственном архиве Магаданской области хранится уникальный документ, инициатива составления которого принадлежала И. А. Яхонтову. Датированный 24 июля 1929 г., этот документ является изначальным для всего последующего существования и деятельности культбазы.
«Мы, нижеподписавшиеся, -говорится в нем, - зав. культбазой Яхонтов, председатель Ольского райисполкома Марин, председатель постройкома Матусяк, производитель работ - техник Навдуш, десятник Флейта, на основании приглашения зав. Восточно-Эвенской культбазой прибыли в бухту Нагаева для точного определения расположения зданий культурной базы и при осмотре нашли: в северо-восточной части бухты на небольшом плоскогорье, между двумя ложбинами, покрытыми хвойным лесом, кочкой и мхом, установлен щит из досок, являющийся девиационным створом (второго створа не сохранилось). Ниже щита площадь размером около гектара вырублена.
На месте оставлены валежник и невыкорчеванные пни. Площадь покрыта кочками, мхом и ползучим кедровником. Расположенное рядом плоскогорье, лежащее на восток от вышеописанного пункта, занимает более центральное положение выше его и покрыто сплошной растительностью.
На этой фотографии Яхонтов и скорее всего служащие Нагаевской культбазы сфотографированы на берегу бухты Нагаево. Яхонтов выделен красной стрелкой.
По осмотре побережья более удобных пунктов не оказалось. Из числа описанных двух пунктов более удобной и выгодной является, по мнению комиссии, первоначально намеченная площадь, имеющая следующие преимущества:
а) более пологий склон к морю,
б) меньшую растительность, что удешевляет очистку,
в) более защищена от С.З. ветров,
г) возможность сравнительно легкого проведения тракта в б/х «Гертнера» (так в тексте. - А. К.).
Расположить здания постановили в развернутом порядке, фасадом к бухте под углом 78 градусов на Ю. В., граница проходит ниже девиационного створа на 23 пог. (погонных. - А. К.) метра, и расположить здания согласно генеральному плану, прилагаемому к настоящему акту.
Такое расположение принято ввиду того, что выбранная площадь выше створа, хотя и не очищена от леса и потребует сравнительно больших расходов по вырубке и корчеванию, но занимает наиболее выгодное положение и более сухая. Фронтовое расположение зданий принято по следующим соображениям:
а) устранение скученности, опасной в пожарном и санитарном отношениях,
б) освещение зданий солнечным светом в течение дня со всех сторон и
в) уменьшение расходов на планировку зданий и подсыпку земли, отсутствующей вблизи...
В заключение комиссия... в целях успешного хода работ рекомендует следующее:
1. Для обеспечения водоснабжения самой базы в будущем и во избежание заболевания рабочих, пользующихся не вполне годной водой, немедленно приступить к устройству
колодца;
2. Вырубить лес, снять торф, мох и кочку под зданиями, а впоследствии и со дворов и улиц, провести дороги и канавы;
3. Сделать взвоз к морю для перевозки и переноски материалов и грузов;
4. Разбить перед зданиями сад и сделать спортивную площадку;
5. Улицы строить с проезжим полотном дороги шириною в 8 метров, кюветом в 2 метра с панелями по 5 метров под посадку деревьев, сохраняя таковые по возможности при вырубке и корчевке;
6. Произвести засыпку подпольного пространства, подсыпку зданий и в особенности завалинок глиного, а за отсутствием ее глинистым сланцем или суглинком;
7. Разработать проект предполагаемой канализации, благоустройства, водоснабжения, составить рельефный генеральный план расположения культбазы; 8. Признать постоянно необходимым иметь в распоряжении базы катер и кунгас с вельботом».
Данные рекомендации комиссии, прибывшей в бухту Нагаева «для точного определения расположения зданий культурной базы», затем были учтены.
Однако, к сожалению, не все, и на это имелись причины, связанные с дальнейшим чересчур форсированным развитием населенного пункта уже летом - осенью 1929 г. В частности, они коснулись устройства колодца, хорошей дороги, сада, спортивной площадки и т. д. Вместе с тем к середине, осени 1929 г. в поселке Восточно-Эвенской культбазы были в основном возведены все те строения (а они были привезены в разобранном виде на «Генри Ривиер»), которые до этого и предполагалось возвести по плану.
Заминка произошла только со сборкой здания интерната. Оно вступило в строй немного позднее. Это дало возможность И. А. Яхонтову сказать при отчете о проделанной работе, что «строительный сезон прошел в общем довольно успешно, было выстроено три жилых помещения, здание больницы, ветеринарный лазарет (то же, что и пункт. -А. К.) и школа, а также временный склад».
Ко времени введения практически их всех в строй 15 сентября 1929 г. в бухту Нагаева пришел зафрахтованный пароход «Фэй-ху» («Летучий тигр»). На его борту приехал весь основной состав сотрудников Восточно-Эвенской культбазы.
В числе их были: заместитель заведующего культбазой Николай Владимирович Тупицын, заведующий больницей врач Виктор Александрович Лупандин, заведующий школой Иван Алексеевич Ваганов, учительница Матрена Григорьевна Яхонтова, фельдшер Семен Лаврович Сафонов, фельдшер-акушерка Виктория Александровна Кузнецова, ветврач Араний Владимирович Грачев, зоотехник Константин Иванович Кожухов и мастер-механик Николай Николаевич Вериго.
В свое время мне довелось перелистываться с Н. В. Тупицыным (он умер 3 декабря 1989 г. в Москве).
В одном из писем он рассказывал: «Заведующий культбазой Иван Андреевич Яхонтов был участником Гражданской войны на Дальнем Востоке, начальником связи партизанской армии Тряпицына, потом - работником Дальневосточного Комитета Севера. По своей специальности он был телеграфист и выглядел лет на 38 - 40.
В дальнейшем работал на Корякской культбазе. ... В. А. Лупандин был лет 50, в прошлом - судовой врач, член «чумной тройки» во Владивостоке, директор курорта «Кульдур». Опытный врач, хороший организатор...
Зав. школой Иван Ваганов был лет 20 - 21 , окончил Хабаровский педтехникум. Член партии М. Г. Яхонтова, так же как и муж, была работником Дальневосточного Комитета Севера. Колоритной фигурой был присланный из Комитета Севера при ВЦИК биолог Араний Владимирович Грачев, человек, подверженный заболеванию психики. С уходом парохода его состояние резко ухудшилось, были попытки на убийства и поджогов.
С попутной оказией его отправили в Охотск. В дальнейшем он оказался в Хабаровске, в психиатрической больнице, а затем оттуда бежал в Среднюю Азию... Ветеринарным зоотехником был К. И. Кожухов, который по существу не развернул работы и уехал на «материк», где работал в воинской части города Уссурийска. Н. Вериго работал преподавателем ручного труда и мотористом на катере. Сам был учителем из Владивостока. В 1931 году уехал и работал на Владивостокской нефтебазе...».
Таковы были характеристики, данные Н. В. Тупицыным своим коллегам по работе на Восточно-Эвенской культбазе. Ранее они не публиковались и в отсутствие пока не выявленных архивных данных могут служить единственным мемуарным источником.
Что же касается биографии Н. В. Тупицына, то Николай Владимирович родился 18 ноября 1903 г. в г. Перми, окончил экономический факультет Иркутского государственного университета (1924 г.) и Высшую школу восточных языков, работал в Благовещенске, Хабаровске, Иркутске, Владивостоке.
Позднее он переквалифицировался, стал геологом, принимал участие во многих экспедициях, был начальником ряда подразделений Геологического управления Дальстроя, руководимого В. А. Цареградским.
Валентин Александрович Цареградский, а также все остальные члены Первой Колымской геологоразведочной экспедиции во главе с Юрием Александровичем Билибиным приехали на место строительства Восточно-Эвенской культбазы в октябре 1929 г. после открытия богатейших месторождений золота в районе Среднекана.
Здесь их приютили в ожидании прибытия в бухту Нагаева последнего в этом сезоне парохода. Этим пароходом стал «Нэнси Мюллер», пришедший из Владивостока. 23 октября 1929 г. он отправился в обратный рейс. На борту «Нэнси Мюллер» уехала и основная группа строителей Восточно-Эвенской культбазы.
В бухте Нагаева остались всего семь плотников и печник Александр Антонович Гарник. Во второй половине 1980-х гг. мне удалось разыскать его архивное дело. Согласно ему, А. А. Гарник родился на Украине, служил в царской армии, после чего остался в Сибири.
Перебравшись в Якутск, а затем во Владивосток, он продолжал заниматься печным делом. Все печи, сложенные им на культбазе, очень долго служили людям. После окончания ее строительства А. А. Гарник остался работать в возникшем затем Магадане, жил здесь вместе со своей семьей чуть ли не до конца 1930-х гг.
Не уехал с экспедицией Ю. А. Билибина и бывший завхоз Колымской геологоразведочной экспедиции Николай Павлович Корнеев. Яхонтов включил его в состав сотрудников Восточно-Эвенской культбазы, и Корнеев участвовал в ее открытии. Оно, по сообщению Яхонтова, «было приурочено к 7 ноября, дню двенадцатой годовщины Октябрьской революции».
Просуществовавшая затем два года (не считая периода строительства), Восточно-Эвенская культбаза явилась первым постоянным поселением на территории, входящей в состав нынешнего Магадана. Прав был Н. В. Тупицын, когда в своих воспоминаниях более четверти века назад писал: «Нагаевская культбаза не смогла, вернее, не успела полностью выполнить своего предназначения.
Причина этого ясна: открытие перспективного золотоносного района вызвало в одной из самых отсталых и безлюдных окраин нашей страны буквально экономический взрыв... Известное, пусть небольшое значение имело и то обстоятельство, что культбаза явилась на первых порах базой для многочисленных исследовательских экспедиций и, наконец, она была первым населенным пунктом на берегу бухты Нагаева - прямым предшественником города Магадана».
Александр Козлов
Старший научный сотрудник лаборатории истории и археологии СВКНИИ ДВО РАН